Дорожки на даче своими руками из дерева: Деревянные дорожки на даче своими руками

Садовые дорожки из дерева своими руками

Содержание

1. Преимущества и недостатки
2. Особенности заготовок
3. Предварительные работы
4. Формирование дорожек
5. Заключительные доводы в пользу «за»

Если на дачном участке растет дерево, которое по ряду причин нуждается в вырубке, ему можно подарить вторую жизнь, а вместе с тем создать оригинальное оформление территории двора. Удачный вариант – сделать садовые дорожки из деревянных спилов.

Такое ландшафтное решение в сочетании с минимальными затратами времени, сил и финансов – просто находка для любителей создавать креатив своими руками. Главное – определиться с целью использования подобного изделия: это может быть декоративная дорожка для прогулок или садовая тропинка для комфортной обработки грядок. Даже если на участке нет подлежащего вырубке дерева, приобрести спилы можно за сравнительно невысокую цену. Главное – позитивно настроиться на создание натурального экостиля.

В каждом деле присутствуют плюсы и минусы, и знать их нужно хотя бы для того, чтобы не попасть впросак при выполнении новой, еще не освоенной задачи.

Из плюсов отмечают:

• экологичность и чистоту используемого материала;
• уникальный внешний вид за счет неповторимости древесного рисунка; 
• индивидуальное творческое оформление;
• отсутствие больших финансовых затрат и легкость в изготовлении;
• стандартный инструментарий, который, как правило, всегда под рукой.

К минусам относят:

• непродолжительность использования за счет того, что материал легко поддается негативным воздействиям природы;
• большой риск поражения насекомыми и гнилью;
• возможность возгорания, если рядом длительное время присутствует открытый огонь.

Так или иначе, у садовых дорожек из спилов дерева больше достоинств, чем недостатков, поэтому не сомневайтесь в момент принятия окончательного решения – разумеется, нужно браться за работу!

Особенности заготовок

Как правило, спилы представлены в двух основных вариациях: полукруглой и круглой формы, размером от 0,3-0,4 см до 1 метра и высотой 9-10 см. Габариты будущей дорожки выбирают в зависимости от площади и конфигурации отведенной территории.

В выборе метода кладки рекомендуется отдать предпочтение хаотичному мощению тропинки. Такая небрежность выглядит привлекательнее и естественнее, что еще больше подчеркнет натуральность стиля. Творческим личностям понравится идея создания из деревянных спилов мостиков или лесенок, которые служат дополнительным элементом декора для дачи.

Предварительные работы

Как сделать заготовки – мы уже разобрались. Это не требует никаких специальных навыков или умений. Следующая задача – подготовить необходимый инструментарий.

Бензопила – универсальный аппарат для проведения садовых работ. Этот агрегат и будет основным помощником при изготовлении дорожек из дерева.

Для начала спилы как следует просушивают. Если закопать древесину сырой, со временем она приобретет непрезентабельный внешний вид, изменит форму и потрескается. И в итоге такую работу вряд ли захочется демонстрировать близким и знакомым.

Тематический материал:

• Дизайн грядок на дачном участке
• Садовые дорожки при помощи формы
• Садовые дорожки из пластика
• Дорожка для сада из тротуарной плитки

Разумеется, чтобы дорожка прослужила как можно дольше, материал тщательно обрабатывают антисептиком. Для этой цели чаще используют олифу, отработанное машинное масло или медный купорос в виде раствора. Затем дерево просушивают, чтобы закрепить эффект обработки.

Далее настает черед покрытия древесины битумом, который создает гидроизоляционный слой. Этим веществом обрабатывают часть спила, которую закапывают в грунт. Применяют еще один способ гидроизоляции: в расплавленный битум добавляют бензин и погружают в получившийся состав нижнюю часть спила. После высыхания защитного слоя древесина готова к дальнейшему использованию.

 Отметим, что упростить этот этап поможет применение фабричных пропиток отечественного и импортного производства.

Формирование дорожек

При создании садовых тропинок из спилов дерева придерживаются определенных правил и соблюдают последовательность работ:

1. Проводят разметку подготавливаемой площади при помощи колышков, которые забивают по периметру намеченной территории и соединяют шнуром. Для извилистых дорожек применяют специальный способ разметки с использованием песка.
2. Подготавливают траншеи для установки дренажа. Глубина создаваемой выемки – не менее 30 сантиметров, иначе водоотводная система не сможет защитить деревянные спилы от негативного влияния влаги. Нижнюю часть траншеи утрамбовывают щебнем, затем кладут геотекстиль, а верх присыпают песком. Толщина каждого слоя не превышает 10 сантиметров.  Все ярусы поливают водой и тщательно спрессовывают.
3. Приступают к кладке. Размещать спилы желательно в соответствии с диаметром заготовок на близком расстоянии друг от друга. Чтобы ликвидировать пробелы, применяют гальку или щебень, в ряде случаев используют песок. 
4. Оформляют пространство около дорожки. Для этих целей многие применяют обычную траву для газонов, которая на фоне натуральности созданной тропинки выглядит уместно и естественно. Также в качестве декора используют грунт, камни для украшения ландшафта, спилы большего размера или индивидуально подобранные цветы. 

Если поверхность отведенной для дорожки территории неровная, поможет создание ступеней. Такое конструктивное решение позволяет оформить как небольшой подъем, так и крутой склон. Но главное при обустройстве на участке тропинки из спилов – помнить о том, что дорожка нуждается в грунтовке каждый год, иначе она будет подвержена гниению и прослужит вовсе не столько, сколько хотелось бы.

Заключительные доводы в пользу «за»

И напоследок отметим те положительные аспекты создания тропинки из спилов дерева, которые не были перечислены в начале статьи:

• возможность самостоятельного изготовления от А до Я;
• ремонтопригодность;
• длительный срок службы при правильной обработке и регулярном уходе;
• безграничное поле для воплощения творческих идей и ландшафтных фантазий.

И, наконец, те немногочисленные минусы, которые все-таки присутствуют, легко превратить в плюсы, главное – ответственный подход и грамотные решения, дальше – дело за малым!

Садовые дорожки из дерева на даче своими руками

Дорожки из дерева пришли к нам из глубокой древности. В те далекие времена, когда еще не было асфальта, тротуарной плитки или брусчатки, люди все равно мостили тропы, дороги и целые тракты. Делали это из того материала, который предоставляла окружающая природа — камень, дерево, песок, глина.

Садовые дорожки из дерева можно соорудить самостоятельно. Их изготовление не потребует больших финансовых вложений. Особенно если неподалеку от местонахождения участка растет лес, в котором всегда можно найти упавший сухостой или поваленное ветром дерево.

Есть несколько основных способов изготовления деревянной дорожки на даче своими руками.

Содержание

• 1. Древесные спилы
• 2. Использование горбыля
• 3. Выкладка досками
• 4. Оформление сада из бруса
• 5. Другие материалы

Древесные спилы

Рекомендуем ознакомиться

Спилом, или пеньком, называют поперечный отрез ствола дерева, длиной 10-20 см. Из таких пеньков, установленных вертикально, выкладывается основное полотно дорожки. Но прежде чем строить садовые дорожки из дерева, необходимо провести определенные подготовительные работы. Дерево — относительно мягкий строительный материал, подверженный разрушению климатическими факторами, гниению, воздействию древоточцев и короедов. Поэтому чтобы увеличить срок службы деревянного настила, необходимо, прежде всего, окорить заготовленные спилы и высушить. Сушить древесину лучше всего под навесом, складывая таким образом, чтобы поверхность заготовки хорошо продувалась. Во избежание растрескивания пеньков желательно оградить их от попадания прямых солнечных лучей, а также от дождя и снега.

В строительной практике сухой считается древесина, имеющая влажность 10-12%. Но не всегда под рукой окажется влагомер. Определить процент содержания влаги в древесине можно приблизительно, используя народные приметы:

• на цвет сухая древесина более темная (серая), в отличие от сырой древесины — светлой и яркой;
• на ощупь сухая древесина твердая и легкая, стружка от нее легко и с треском ломается, можно получить занозу в палец. Стружка сырой заготовки легко деформируется, мнется и не ломается;
• при ударе киянкой сырая древесина издает глухой и короткий звук, сухая при ударе резонирует и «звенит», звук более продолжительный;
• при применении химического карандаша на сырой доске остается фиолетовый цвет, в то время как на сухой карандаш оставит обычный серый след.

Существует еще один оригинальный способ определения сухости дерева при помощи дрели и сверла для металла. В заготовке высверливается отверстие глубиной 4-5 см, и на половину минуты вращающееся сверло задерживается в неподвижном состоянии. Если доска слишком сухая — отверстие задымится, из-под фрезы появится характерный едкий запах тлеющей древесины, если ничего не произошло — древесина нормальной строительной влажности. Если же около отверстия образовался ободок из мелкой стружки — пиломатериал нуждается в сушке.

Обычно, в естественных условиях, лес сохнет около года. Поэтому заготовив и окорив пеньки сегодня, применять их по назначению следует только в следующем году. Когда они достигнут рабочей сухости, их можно будет пропитать антисептическими растворами. Кроме того, в сухую заготовку очень хорошо впитается раствор водоотталкивающего гидрофобизатора, который увеличит срок службы пенька во многие разы. Красить и покрывать лаком (или другими пленкообразующими составами) древесину нет никакого смысла, так как в процессе эксплуатации на сырой земле любые покрытия очень быстро отслоятся и превратятся в шелуху.

Для того чтобы деревянные дорожки служили не один десяток лет, важно подобрать подходящий сорт древесины.

Наиболее приемлемыми являются сорта твердых пород — дуба, граба, яблони, бука. Хорошо послужат для таких целей и хвойные породы — ель, сосна и особенно лиственница, которая сохраняется при правильной обработке до 25 лет. Мягкие породы деревьев — липа, береза, акация — легки в обработке, но в качестве дорожного покрытия более 5 лет не продержатся. Впрочем, за неимением другого материала вполне применимы и они. Просто придется чаще вынимать отслужившие пеньки и заменять их новыми срезами. Но для этого надо, чтобы в запасе всегда были свежие, высушенные заготовки.

После того как заготовка древесины произведена, необходимо подготовить грунт для укладки спилов. Как правило, это делается следующим образом.

Лопатой снимается верхний слой дерна и выкапывается траншея, глубиной до 30 см. Грунт просушивается и покрывается водонепроницаемой полиэтиленовой пленкой. Такая гидроизоляция должна предотвратить скопление воды под садовой дорожкой, поэтому необходимо проследить за тем, что бы влага скатывалась с пленки в одну из сторон. Уклон может быть совсем небольшим — 2-3 градуса, этого будет достаточно, что бы дождевая и талая вода уходили в почву, оставляя сухим пространство под вымощенной деревом дорожкой.

Чтобы проверить уклон, можно полить уложенную пленку из шланга или выплеснуть на нее воду из ведра. Если через несколько минут вода с пленки стечет, значит, уклон работает исправно. Если нет — надо увеличить угол наклона или подсыпать грунт в середину покрытия, чтобы образовалось подобие купола. Далее пленка покрывается слоем песка или гравия около 5 см толщиной и снова проливается водой. Это нужно для того, чтобы песок утрамбовался и равномерно заполнил весь предоставленный объем.

После этого можно приступать к монтажу бордюра, если это предусмотрено по плану. Бордюр делается из различных материалов — камней, автомобильных покрышек, досок или вкопанных в ряд пластиковых бутылок. Даже вбитые по периметру траншеи колышки могут с успехом исполнять роль бордюра. Его основная задача — не дать рассредоточиться насыпным материалам в ближайший грунт. В нашем случае — это песчаная подсыпка. Рекомендуется выравнивание бордюра по гидравлическому уровню. Садовые дорожки из дерева, снабженные устойчивыми бордюрами, имеют гораздо больший срок службы.

По завершении монтажа бордюра насыпается второй слой песчаной подушки. Общая высота слоя песка, таким образом, должна быть в пределах 10 см. Умножив длину дорожки на ширину, а потом на толщину слоя, получим объем количества песка (или мелкого гравия), который необходимо заготовить перед началом работ.

Последний этап — укладка спилов и выравнивание общей плоскости дорожки. Способ и порядок работы здесь ничем не лимитирован, можно выкладывать какие угодно узоры, применять спилы мелкого или крупного диаметра, правильной округлой формы или неправильной. Принципиально лишь одно — верхние грани всех пеньков должны находиться в одной плоскости. Допустимая погрешность — 1 мм на погонный метр. Оставшееся пространство заполняется песком до полной усадки.

Использование горбыля

Когда-то очень распространенный, а сегодня почти забытый способ мощения дороги. Именно горбыли служили основным материалом при строительстве дорог и трактов в средние века. Заключается он в том, что в отличие от предыдущего способа заготовки спилов, лес-кругляк распускается не поперечным сечением, а продольным. На выходе образуется так называемый обапол (или горбыль). Окоренный и высушенный, пропитанный сохраняющими и водоотталкивающими химическими составами, горбыль укладывается плоской стороной вверх, и перпендикулярно к направлению движения. В результате складывается исключительно прочная конструкция. И, если водоотводный дренаж выполнен правильно, такая дорожка может прослужить много-много лет. Доказательством тому служат многочисленные мосты, сохранившиеся поныне в деревенской местности, которые выложены именно таким способом и с применением древесных материалов.

Большим плюсом данной конструкции, как и в первом случае, является легкость, с которой можно ремонтировать такую дорожку при возникновении каких-либо механических повреждений. Замена горбыля не составляет большого труда.

При монтаже необходимо учитывать то, что горбыль не должен свободно лежать на песке, и крепить его по краям к бордюру.

Выкладка досками

Доски — прекрасный строительный материал. И их можно использовать при сооружении садовой дорожки. При этом выгодным отличием досок перед срезами и горбылями является то, что их не надо долго заготавливать и сушить, а можно просто купить и привезти к себе на участок. Как правило, со складов продаются уже готовые пиломатериалы нужной кондиции.

Дорожку из досок можно выполнить двумя способами. В обоих случаях подготовка грунта и дренажа остается одинаковыми. Но различают два вида настила досок:

• настил досок непосредственно на песчаную подушку;
• настил досок по лагам, закрепленным на грунтовой основе.

Очевидно, что второй вариант более трудоемкий, так как появляется дополнительная работа по монтажу лаг. Однако в большинстве случаев строители отдают предпочтение именно этому способу настила. Ведь в итоге доски, опирающиеся на лаги и вентилируемые снизу, гарантированно долго будут выполнять свою функцию.

Монтируют такую дорожку с применением досок твердых, а также хвойных пород деревьев. Лаги размещают вдоль направления движения, а непосредственное покрытие — перпендикулярно. Толщина доски должна быть не менее 40 мм. Между досками оставляют зазор 1,5-2 см для стекания воды и свободной вентиляции воздуха. Расстояние между лагами — от 60 до 90 см.

Оформление сада из бруса

Принцип устройства такой же, как и у дорожек, выполненных из досок. Отличие лишь в том, что брус более прочный, износостойкий и дорогостоящий материал. Укладка заранее нарезанного на ширину дорожки бруса производится с зазорами от 3 до 5 см, которые впоследствии нивелируются насыпным материалом. Для придания устойчивости отдельным элементам конструкции желательно закрепить брус и бордюр между собой. Этого можно достичь, применяя саморезы с широким шагом резьбы.

Очень удобно под такой дорожкой прокладывать электрический, телефонный или телевизионный кабель. Его можно разместить либо под водонепроницаемой пленкой, либо в толще песчаной подушки. Проложенный кабель должен быть цельным, без соединений, в противопожарной гофре.

Другие материалы

Кроме вышеописанных, существуют также другие виды деревянных дорожек. Принцип их устройства ничем не отличается. Различны лишь материалы, выбираемые для покрытия несущей поверхности. Так можно сделать дорожку из деревянных щитов, которые предлагает розничная торговля, засыпать между бордюрами древесной коры или отходы от шелушения кедрового ореха. Некоторые используют измельченные ветви деревьев. Суть от этого не изменится, а потому описывать их здесь нет нужды. Может использоваться любой древесный материал, если придерживаться основных правил устройства дорог.

И в заключение хочется отметить следующее. Лес — бесценный дар природы, который не только служит великолепным строительным материалом, но и наполняет атмосферу планеты тем, без чего органическая жизнь была бы невозможна — кислородом.

Если мы используем древесину в своих бытовых нуждах, не будем забывать древнее правило наших предков — срубил одно дерево, посади пять!

Неизбранная дорога Роберта Фроста — Стихи

 Он увидел ее снизу лестницы
Прежде чем она увидела его.   Она начинала спускаться,
Оглядываясь через плечо на какой-то страх.
Она сделала сомнительный шаг, а затем расстегнула его.
Подняться и снова посмотреть. Он сказал
Подойдя к ней: «Что ты видишь
Всегда оттуда, наверху, потому что я хочу знать.
Она повернулась и опустилась на свои юбки при этом,
И ее лицо изменилось с испуганного на угрюмое.
Он сказал, чтобы выиграть время: «Что ты видишь?»
Подъем, пока она не сжалась под ним.
— Я сейчас узнаю. Ты должна сказать мне, дорогая.
Она вместо себя отказала ему в любой помощи
С малейшим напряжением шеи и тишиной.
Она позволила ему посмотреть, уверенная, что он не увидит,
Слепое существо; и некоторое время он не видел.
Но в конце концов он пробормотал: «О», и еще раз: «О».
— Что это… что? она сказала.
— Только то, что я вижу.
— Вы не знаете, — бросила она вызов. — Скажи мне, что это такое.
«Чудо в том, что я не увидел сразу.
Раньше я никогда не замечал его отсюда.
Я должен привыкнуть к этому - вот причина.
Маленькое кладбище, где мои люди!
Такой маленький, что окно обрамляет его целиком.  
Не намного больше, чем спальня, не так ли?
Есть три камня из сланца и один из мрамора,
Широкоплечие маленькие плиты там в солнечном свете
На склоне. Мы не должны возражать против них.
Но я понимаю: это не камни,
Но детский холмик...
— Не надо, не надо, не надо, — закричала она.
Она вышла из-под его руки
Тот опирался на перила и соскальзывал вниз по лестнице;
И повернулся к нему с таким устрашающим взглядом,
Он сказал дважды, прежде чем опомнился:
«Разве мужчина не может говорить о своем собственном ребенке, которого он потерял?»
'Не вы! О, где моя шляпа? О, мне это не нужно!
Я должен выбраться отсюда. Я должен получить воздух.
Я не знаю правильно, может ли любой человек.
'Эми! Не ходите к кому-то другому на этот раз.
Послушай меня. Я не буду спускаться по лестнице.
Он сел и зажал подбородок кулаками.
— Я хотел бы кое-что спросить у тебя, дорогая.
— Ты не знаешь, как об этом спросить.
— Тогда помоги мне.
Ее пальцы двигали защелку, ожидая ответа.
«Мои слова почти всегда оскорбительны.
Я не знаю, как говорить о чем-либо
Так, чтобы угодить вам. 
   Но меня могут научить
Я должен предположить. Я не могу сказать, что вижу, как.
Мужчина должен частично отказаться от того, чтобы быть мужчиной
С женщинами-людьми. Мы могли бы договориться
Которым я бы связал себя, чтобы держать руки подальше
Что-нибудь особенное, что вы хотите назвать.
Хотя я не люблю такие вещи среди тех, кто любит.
Двое, которые не любят, не могут жить вместе без них.
Но двое, которые это делают, не могут жить с ними вместе.
Она немного отодвинула защелку. — Не… не уходи.
Не несите это кому-то другому на этот раз.
Скажи мне об этом, если это что-то человеческое.
Впусти меня в свое горе. я не очень
В отличие от других людей, когда вы стоите там
Отдельно меня бы выгнали. Дай мне шанс.
Я все же думаю, что вы немного переусердствуете.
Что заставило вас думать, что это вещь
Забрать свою мать - потеря первого ребенка
Так безутешно - перед лицом любви.
Можно подумать, его память может быть удовлетворена...
— Вот ты и глумишься!
'Я не, я не!
Ты злишь меня. Я спущусь к тебе.
Боже, какая женщина! И дошло до этого,
Мужчина не может говорить о своем умершем ребенке. 
— Ты не можешь, потому что не умеешь говорить.
Если у тебя были какие-то чувства, ты копал
Своей собственной рукой - как вы могли? - его могилку;
Я видел тебя из того самого окна там,
Заставляя гравий прыгать и прыгать в воздухе,
Подпрыгнуть, вот так, вот так, и приземлиться так легко
И скатиться вниз по холмику рядом с дырой.
Я подумал: кто этот человек? Я не знал тебя.
И я полз вниз по лестнице и вверх по лестнице
Чтобы снова посмотреть, и все еще ваша лопата продолжала подниматься.
Потом ты вошел. Я услышал твой рокочущий голос.
На кухне, и я не знаю почему,
Но я подошел, чтобы увидеть своими глазами.
Вы могли бы сидеть там с пятнами на обуви
Из свежей земли из могилы собственного ребенка
И говорить о своих повседневных заботах.
Вы стояли лопатой у стены
Снаружи, у входа, потому что я видел это.
«Я буду смеяться самым ужасным смехом, который когда-либо смеялся.
Я проклят. Боже, если я не верю, я проклят.
— Я могу повторить те самые слова, которые ты говорил.
«Три туманных утра и один дождливый день
Сгниет самый лучший березовый забор, какой только может построить человек». 
Подумай, разговаривай так в такое время!
Что было, сколько времени береза ​​гниет
Делать то, что было в затемненной гостиной.
Тебе было наплевать! Ближайшие друзья могут пойти
С кем-то до смерти доходит так далеко
С тем же успехом они могли бы и не пытаться идти вообще.
Нет, с того времени, когда человек болен до смерти,
Человек одинок, и он умирает более одиноким.
Друзья делают вид, что следуют в могилу,
Но прежде чем кто-то в нем, их умы обращены
И сделать все возможное, чтобы вернуться к жизни
И живые люди, и вещи, которые они понимают.
Но зло мира. у меня не будет горя так
Если я могу изменить его. О, не буду, не буду!
— Вот, ты все сказал, и тебе стало лучше.
Ты не пойдешь сейчас. Ты плачешь. Закрыть дверь.
Сердце ушло из этого: зачем продолжать в том же духе.
Эми! Кто-то идет по дороге!
— Вы… о, вы думаете, что все разговоры. Мне надо идти--
Где-то вне этого дома. Как я могу заставить вас...
— Если… вы… делаете! Она открывала дверь шире.
— Куда ты собираешься идти? Сначала скажи мне это. 
Я пойду за тобой и верну тебя силой. Я буду! -- 

Круги Эмерсона

Природа сосредотачивается в шарах,
И ее гордые эфемеры,
Быстро на поверхность и наружу,
Просканируйте профиль сферы;
Знали они, что это значит,
Здесь был новый генезис.

Глаз — первый круг; горизонт, который она формирует, есть второй; и в природе эта первичная фигура повторяется без конца. Это высшая эмблема в шифре мира. Святой Августин описывал природу Бога как круг, центр которого был везде, а его окружность нигде. Мы всю жизнь читаем обильный смысл этой первой из форм. Одну мораль мы уже вывели, рассматривая круговой или компенсаторный характер каждого человеческого действия. Теперь мы проследим еще одну аналогию; что каждое действие признает быть превзойденным. Наша жизнь есть обучение истине, что вокруг каждого круга можно нарисовать другой; что в природе нет конца, но каждый конец есть начало; что всегда есть еще одна заря, встающая в середине полудня, и под каждой бездной открывается более низкая бездна.

Этот факт, поскольку он символизирует нравственный факт Недостижимого, летящего Совершенства, вокруг которого никогда не могут сойтись руки человека, одновременно и вдохновитель, и обличитель всякого успеха, может удобно послужить нам для соединения многих иллюстраций. человеческой силы в каждом отделе.

В природе нет светильников. Вселенная текуча и изменчива. Постоянство — это всего лишь слова о степенях. Наш земной шар, увиденный Богом, — это прозрачный закон, а не масса фактов. Закон растворяет факт и удерживает его в текучем состоянии. Наша культура — это преобладание идеи, которая тянет за собой эту вереницу городов и учреждений. Поднимемся к другой идее: они исчезнут. Греческая скульптура вся растаяла, как если бы это были ледяные статуи; кое-где остается одинокая фигура или фрагмент, как мы видим крупинки и клочки снега, оставленные в холодных лощинах и горных расселинах в июне и июле. Ибо гений, сотворивший его, творит теперь несколько иное. Греческие буквы держатся немного дольше, но уже проходят под тем же предложением и падают в неизбежную яму, которую создание новой мысли открывает для всего старого. Новые континенты построены из руин старой планеты; новые расы питались разложением предыдущих. Новые искусства разрушают старые. Посмотрите, как вложение капитала в акведуки стало бесполезным из-за гидравлики; укрепления порохом; дороги и каналы, по железной дороге; паруса на пару; пара электричеством.

Вы восхищаетесь этой гранитной башней, пережившей многовековую боль. И все же небольшая манящая рука построила эту огромную стену, и то, что строится, лучше того, что строится. Рука, которая построила, может разрушить его гораздо быстрее. Лучше руки и ловчее была невидимая мысль, действовавшая через нее; и, таким образом, за грубым следствием всегда стоит тонкая причина, которая, если ее рассмотреть с близкого расстояния, сама является следствием более тонкой причины. Каждая вещь кажется неизменной, пока ее тайна не раскрыта. Богатое состояние кажется женщинам прочным и непреходящим фактом; торговцу, легко созданному из любых материалов и легко утерянному. Фруктовый сад, хорошая пашня, хорошая земля кажутся горожанину неотъемлемым атрибутом, как золотой рудник или река; но для крупного фермера не более фиксированным, чем состояние урожая. Природа выглядит вызывающе стабильной и светской, но у нее есть причина, как и у всего остального; и когда я однажды пойму это, будут ли эти поля простираться так непоколебимо широко, эти листья свисать так индивидуально значительно? Постоянство — это слово степеней. Все медиально. Луны ограничивают духовную силу не больше, чем летучие мыши.

Ключом к каждому человеку является его мысль. Крепкий и вызывающий, хотя он выглядит, у него есть шлем, которому он повинуется, и это идея, после которой классифицируются все его факты. Его можно исправить, только показав ему новую идею, которая господствует над его собственной. Жизнь человека есть саморазвивающийся круг, который из кольца незаметно малого устремляется во все стороны наружу к новым и большим кругам, и то без конца. До каких пределов дойдет это порождение кругов, колесо без колеса, зависит от силы или истины индивидуальной души. Ибо это инертное усилие каждой мысли, сформировавшейся в круговую волну обстоятельств, — как, например, империя, правила искусства, местный обычай, религиозный обряд — взгромоздиться на этот гребень, и укрепить и подшить в жизни. Но если душа проворна и сильна, она вырывается за эту границу во все стороны и расширяет другую орбиту на великую бездну, которая также набегает на высокую волну, с попыткой снова остановиться и связать. Но сердце отказывается быть заключенным; в своих первых и самых узких импульсах оно уже устремлено вовне с огромной силой и к безмерным и бесчисленным расширениям.

Каждый окончательный факт является лишь первым из новой серии. Всякий общий закон есть лишь частный факт какого-то более общего закона, который должен раскрыться в данный момент. Для нас нет ни внешнего, ни ограждающей стены, ни окружности. Мужчина заканчивает свой рассказ — как хорошо! как окончательно! как он придает новое лицо всем вещам! Он заполняет небо. Ло! с другой стороны тоже поднимается человек и чертит круг вокруг только что произнесенного нами контура сферы. Тогда уже наш первый говорящий не человек, а только первый говорящий. Его единственное исправление состоит в том, чтобы немедленно нарисовать круг за пределами своего антагониста. И так мужчины делают сами. Результат сегодняшнего дня, который преследует ум и не может быть устранен, будет вскоре сокращен до слова, и принцип, который, казалось, объяснял природу, сам будет включен как один из примеров более смелого обобщения. В мысли о завтрашнем дне есть сила перевернуть всю твою веру, все вероучения, всю литературу народов и привести тебя к небесам, которых еще не изображал ни один эпический сон. Каждый человек в мире не столько рабочий, сколько воплощение того, чем он должен быть. Люди ходят как пророчества следующего века.

Шаг за шагом мы взбираемся по этой таинственной лестнице: шаги — это действия; новая перспектива — власть. Каждому отдельному результату угрожают и судят по тому, что последует. Каждый кажется противоречащим новому; оно ограничено только новым. Новое утверждение всегда ненавидят старые, и для тех, кто живет в старом, приходит как бездна скептицизма. Но глаз скоро привыкает к этому, ибо глаз и он суть следствия одной причины; тогда проявляется его невинность и польза, и вскоре, растратив всю свою энергию, он бледнеет и увядает перед откровением нового часа.

Не бойся нового обобщения. Выглядит ли этот факт грубым и материальным, угрожая лишить вашу теорию духа? Не сопротивляйтесь этому; в такой же степени она усовершенствует и возвысит твою теорию материи.

Нет приспособлений к мужчинам, если апеллировать к сознанию. Каждый человек полагает, что его не вполне понимают; и если есть в нем хоть какая-то истина, если он покоится наконец на божественной душе, я не вижу, как может быть иначе. Последняя комната, последний чулан, он должен чувствовать, никогда не открывался; всегда остается неизвестный, не поддающийся анализу остаток. То есть каждый человек считает, что у него больше возможностей.

Наши настроения не верят друг другу. Сегодня я полон мыслей и могу писать все, что захочу. Я не вижу причин, почему бы мне завтра не прийти к той же мысли, к той же силе выражения. То, что я пишу, пока я это пишу, кажется самой естественной вещью в мире; но вчера я видел унылую пустоту в том направлении, в котором теперь я вижу так много; и месяц спустя, я не сомневаюсь, я буду удивляться, кто он такой, написавший так много непрерывных страниц. Увы, эта немощная вера, эта ненапряженная воля, этот огромный отлив огромного потока! Я Бог по природе; Я сорняк у стены.

Постоянное усилие возвыситься над собой, подняться на ноль выше своей последней высоты выдает себя в отношениях между мужчинами. Мы жаждем одобрения, но не можем простить одобряющего. Сладость природы — это любовь; однако, если у меня есть друг, меня мучают мои несовершенства. Любовь ко мне обвиняет другую сторону. Если бы он был достаточно высок, чтобы пренебрегать мной, тогда я мог бы любить его и подняться благодаря своей привязанности к новым высотам. Рост человека виден в сменяющих друг друга хорах его друзей. Для каждого друга, которого он теряет из-за правды, он приобретает лучшего. Я думал, гуляя по лесу и размышляя о своих друзьях, зачем мне играть с ними в эту идолопоклонническую игру? Я слишком хорошо знаю и вижу, когда не ослеп намеренно, стремительные пределы людей, называемых высокими и достойными. Богаты, благородны и велики они по щедрости нашей речи, но правда печальна. О благословенный Дух, которого я оставляю ради них, они не ты! Каждое личное соображение, которое мы позволяем, стоит нам небесного состояния. Продаем престолы ангелов за короткое и бурное удовольствие.

Как часто мы должны учить этот урок? Мужчины перестают нас интересовать, когда мы находим их ограничения. Единственный грех — ограничение. Как только вы однажды придумаете ограничения человека, с ним все кончено. Есть ли у него таланты? У него есть предприятие? у него есть знания? он не загружается. Бесконечно манящим и привлекательным был он для тебя вчера, великая надежда, море для купания; теперь вы нашли его берега, нашли пруд, и вам все равно, если вы никогда его больше не увидите.

Каждый новый шаг нашей мысли примиряет двадцать, казалось бы, противоречащих друг другу фактов, как выражения одного закона. Аристотеля и Платона считают соответствующими главами двух школ. Мудрый человек увидит, что Аристотель платонизирует. Делая еще один шаг назад в мысли, мы примиряем несогласные мнения, поскольку они рассматриваются как две крайности одного принципа, и мы никогда не можем зайти так далеко назад, чтобы воспрепятствовать еще более высокому видению.

Остерегайтесь, когда великий Бог отпускает мыслителя на эту планету. Тогда все в опасности. Это похоже на то, как если бы в большом городе вспыхнул пожар, и никто не знает, что в безопасности и где он закончится. Науки нет, но ее фланг можно повернуть завтра; нет никакой литературной репутации, нет так называемых вечных имен славы, которые нельзя было бы пересматривать и осуждать. Сами надежды человека, мысли его сердца, религия народов, нравы и нравы человечества — все во власти нового обобщения. Обобщение — это всегда новый приток божественного в разум. Отсюда волнение, которое его сопровождает.

Доблесть заключается в способности к самовосстановлению, так что человека нельзя повернуть с фланга, нельзя обойти генералом, а ставь его, где хочешь, он стоит. Это может быть только потому, что он предпочитает истину своему прошлому восприятию истины; и его бдительное принятие этого с любой стороны; бесстрашное убеждение, что его законы, его отношение к обществу, его христианство, его мир могут в любое время быть вытеснены и исчезнуть.

Есть степени идеализма. Сначала мы учимся играть с ним академически, как когда-то магнит был игрушкой. Тогда мы видим в расцвете юности и поэзии, что это может быть правдой, что это правда в проблесках и фрагментах. Затем его лицо становится суровым и величественным, и мы видим, что это должно быть правдой. Теперь он показывает себя этичным и практичным. Мы узнаем, что Бог ЕСТЬ то, что он во мне; и что все вещи — его тени. Идеализм Беркли — это лишь грубое утверждение идеализма Иисуса, а это опять-таки грубое утверждение того факта, что вся природа есть быстрое излияние добра, осуществляющего и организующего себя. Гораздо более очевидно, что история и состояние мира в любой момент времени напрямую зависят от интеллектуальной классификации, существовавшей в то время в умах людей. Вещи, которые дороги людям в этот час, таковы благодаря идеям, которые возникли на их ментальном горизонте и которые обуславливают нынешний порядок вещей, как дерево приносит свои яблоки. Новая степень культуры мгновенно перевернула бы всю систему человеческих занятий.

Разговор — это игра в круги. В разговоре мы срываем _termini_, ограничивающий пространство молчания со всех сторон. Стороны не должны быть судимы по духу, который они принимают и даже выражают в эту Пятидесятницу. Завтра они отступят от этой высшей отметки. Завтра вы найдете их согнувшимися под старыми вьючными седлами. Но давайте наслаждаться расколотым пламенем, когда оно горит на наших стенах. Когда каждый новый оратор проливает новый свет, освобождает нас от гнета предыдущего оратора, угнетающего нас величием и исключительностью своей собственной мысли, а затем отдает нас другому искупителю, мы как бы вновь обретаем свои права, чтобы стать людьми. О, какие истины глубокие и исполнимые только в веках и мирах предполагаются в возвещении всякой истины! В обычные часы общество сидит холодно и величественно. Мы все стоим в ожидании, пустые, — зная, может быть, что мы можем быть сытыми, окруженные могучими символами, которые для нас не символы, а проза и тривиальные игрушки. Затем приходит бог и превращает статуи в огненных людей, и вспышкой его ока сжигает завесу, которая скрывала все вещи, и значение самой мебели, чашки и блюдца, стула, часов и столового прибора, манифест. Факты, вырисовывавшиеся во вчерашнем тумане, — собственность, климат, воспитание, красота и т. п. — странным образом изменили свои пропорции. Все, что мы считали, это тряска и грохот; и литературы, города, климаты, религии покидают свои основания и танцуют перед нашими глазами. И все-таки здесь опять видишь быструю осмотрительность! Как ни хороша речь, молчание лучше и позорит ее. Продолжительность дискурса указывает на дистанцию ​​мысли между говорящим и слушающим. Если бы у них было совершенное понимание в какой-либо части, то не было бы необходимости в словах по этому поводу. Если бы по одному во всех частях, то ни слова бы не пострадали.

Литература — это точка вне нашего обычного круга, через которую можно описать новый круг. Использование литературы состоит в том, чтобы предоставить нам платформу, с которой мы можем получить представление о нашей настоящей жизни, покупку, с помощью которой мы можем двигаться в ней. Мы наполняемся древними знаниями, устраиваемся как можно лучше в греческих, пунических, римских домах, только для того, чтобы мы могли мудрее увидеть французские, английские и американские дома и образ жизни. Точно так же мы лучше всего видим литературу среди дикой природы, или среди шума дел, или среди высокой религии. Поле не может быть хорошо видно изнутри поля. Астроном должен иметь свой диаметр земной орбиты в качестве основы, чтобы найти параллакс любой звезды.

Поэтому мы ценим поэта. Все рассуждения и вся мудрость не в энциклопедии, не в трактате о метафизике, не в «Теле Божестве», а в сонете или пьесе. В своей повседневной работе я склонен повторять свои старые шаги и не верю в исцеляющую силу, в силу перемен и реформ. Но какой-нибудь Петрарка или Ариосто, наполненный молодым вином своего воображения, пишет мне оду или бойкий роман, полный дерзких мыслей и действий. Он поражает и возбуждает меня своим пронзительным голосом, разрывает всю цепь моих привычек, и я открываю глаза на собственные возможности. Он хлопает крыльями по бокам всех прочных старых досок мира, и я снова способен выбирать прямой путь в теории и на практике.

У нас такая же потребность в том, чтобы иметь представление о религии мира. Мы никогда не сможем увидеть христианство из катехизиса: — с пастбищ, с лодки на пруду, среди песен лесных птиц, пожалуй, и увидим. Очищенные стихийным светом и ветром, погруженные в море прекрасных форм, которые предлагает нам поле, мы можем бросить правильный взгляд на биографию. Христианство по праву дорого лучшим из людей; тем не менее не было ни одного молодого философа, чье воспитание выпало на долю христианской церкви, который не особенно ценил бы этот смелый текст Павла: «Тогда и Сын покорится Покорившему все Ему, да будет Бог в общем.» Пусть притязания и добродетели людей никогда не будут столь велики и желанны, человеческий инстинкт жадно устремляется вперед к безличному и безграничному и с радостью вооружается против догматизма фанатиков этим великодушным словом из самой книги.

Мир природы можно представить себе как систему концентрических кругов, и мы время от времени обнаруживаем в природе небольшие смещения, которые дают нам понять, что эта поверхность, на которой мы сейчас стоим, не неподвижна, а скользит. Эти многообразные цепкие качества, эта химия и растительность, эти металлы и животные, которые, кажется, существуют сами по себе, суть лишь средства и методы, — слова Божии, столь же мимолетные, как и другие слова. Научился ли своему ремеслу естествоиспытатель или химик, изучивший тяготение атомов и избирательное сродство, не постигший еще более глубокого закона, утверждением которого является лишь частичное или приблизительное утверждение, а именно: подобное притягивает подобное; и что товары, которые принадлежат вам, тяготеют к вам и не требуют усилий и затрат? Но является ли это утверждение приблизительным, а не окончательным. Вездесущность есть высший факт. Не по тонким, подземным каналам нужно, чтобы друг и факт притягивались к своим двойникам, но, при правильном рассмотрении, эти вещи исходят из вечного зарождения души. Причина и следствие — две стороны одного факта.

Один и тот же закон вечного шествия ранжирует все, что мы называем добродетелями, и гасит каждую в свете лучшего. Великий человек не будет благоразумен в народном смысле; вся его благоразумность будет вычитанием из его величия. Но каждому надлежит видеть, когда он жертвует благоразумием, какому богу он его посвящает; если для облегчения и удовольствия, ему все же следует быть осторожным; если сильно доверять, он вполне может пощадить своего мула и корзины, у которых вместо этого есть крылатая колесница. Джеффри натягивает сапоги, чтобы идти по лесу, чтобы его ноги были в большей безопасности от укусов змей; Аарон никогда не думает о такой опасности. За многие годы ни один из них не пострадал от такой аварии. И все же мне кажется, что со всеми предосторожностями, которые вы принимаете против такого зла, вы отдаете себя во власть зла. Я полагаю, что высшее благоразумие — это самое низкое благоразумие. Не слишком ли это внезапное движение от центра к краю нашей орбиты? Подумайте, сколько раз мы будем впадать в жалкие расчеты, прежде чем отдохнем в великих чувствах или сделаем грань сегодняшнего дня новым центром. Кроме того, самые смелые ваши чувства знакомы самым скромным людям. У бедняков и низших есть свой способ выражения последних фактов философии, как и у вас. «Благословенно ничто» и «чем хуже, тем лучше» — пословицы, выражающие трансцендентализм обыденной жизни.

Справедливость одного человека — несправедливость другого; красота одного человека, уродство другого; мудрость одного человека, глупость другого; как человек созерцает те же самые объекты с более высокой точки. Один человек думает, что справедливость заключается в уплате долгов, и не имеет меры в своем отвращении к другому, который очень небрежно выполняет эту обязанность и заставляет кредитора томительно ждать. Но у этого второго человека свой взгляд на вещи; спрашивает себя, какой долг я должен заплатить первым, долг перед богатым или долг перед бедным? долг денег или долг мысли перед человечеством, гения перед природой? Для тебя, о брокер! нет другого принципа, кроме арифметики. Для меня коммерция имеет тривиальное значение; любовь, вера, правдивость характера, устремление человека — все это священно; не могу я, подобно вам, отделить одну обязанность от всех других и механически сосредоточить свои силы на уплате денег. Позволь мне жить дальше; вы обнаружите, что, хотя и медленнее, прогресс моего характера ликвидирует все эти долги без несправедливости к более высоким требованиям. Если человек посвятит себя выплате векселей, не будет ли это несправедливостью? У него нет долгов, кроме денег? И все претензии к нему отложить к помещику или к банкиру?

Нет окончательной добродетели; все начальные. Добродетели общества — пороки святого. Ужас перед реформой заключается в открытии того, что мы должны выбросить наши добродетели или то, что мы всегда считали таковыми, в ту же яму, которая поглотила наши более грубые пороки.

«Прости его преступления, прости и его добродетели,
Эти меньшие недостатки, наполовину обращенные вправо.»

Высшая сила божественных моментов состоит в том, что они уничтожают и наши раскаяния. день ото дня обвиняю себя в лени и бесполезности; но когда эти волны Бога вливаются в меня, я больше не считаю время потерянным. Я больше не ошибаюсь, исчисляя свои возможные достижения тем, что мне остается от месяца или года; ибо эти мгновения сообщают своего рода вездесущность и всемогущество, которое ничего не требует от продолжительности, но видит, что энергия ума соизмерима с работой, которую нужно выполнить, без времени.

Итак, о циркулярный философ, я слышу восклицание какого-то читателя, ты пришел к прекрасному пирронизму, к эквивалентности и безразличию всех действий, и хотел бы научить нас тому, что, _если мы верны_, наши преступления могут быть живые камни, из которых мы построим храм истинного Бога!

Я не стараюсь оправдываться. Признаюсь, я радуюсь, видя преобладание сахаристого начала во всей растительной природе, и не менее того, видя в морали то безудержное наводнение принципа добра в каждую щель и дыру, которые эгоизм оставил открытым, даже в эгоизм и сам грех. ; так что никакое зло не является чистым, как и сам ад без его крайних удовольствий. Но чтобы я не вводил никого в заблуждение, имея собственную голову и подчиняясь своим прихотям, напомню читателю, что я всего лишь экспериментатор. Не придавайте ни малейшего значения тому, что я делаю, и ни в малейшей степени не принижайте того, чего я не делаю, как если бы я притворялся, что определяю что-либо как истинное или ложное. Я расстраиваю все дела. Никакие факты не являются для меня священными; ни один не богохульный; Я просто экспериментирую, бесконечный искатель, без Прошлого за моей спиной.

И все же это непрестанное движение и поступательное движение, которым обладают все вещи, никогда не могло бы стать для нас ощутимым, кроме как в противовес какому-то принципу фиксации или стабильности в душе. Пока происходит вечное рождение кругов, вечный генератор пребывает. Эта центральная жизнь несколько выше творения, выше знания и мысли и содержит в себе все его круги. Вечно он трудится над созданием жизни и мысли, столь же великих и превосходных, как он сам; но тщетно; ибо то, что сделано, учит, как сделать лучше.

Так нет ни сна, ни паузы, ни сохранения, но все возобновляется, прорастает и рождается. Почему мы должны импортировать тряпки и реликвии в новый час? Природа не терпит старости, и старость кажется единственной болезнью; все остальные сталкиваются с этим. Мы называем это многими именами — лихорадкой, невоздержанностью, безумием, глупостью и преступлением; все они формы старости; это отдых, консерватизм, присвоение, инерция, а не новизна, не путь вперед. Гремимся каждый день. Я не вижу в этом необходимости. Пока мы беседуем с тем, что над нами, мы не стареем, а молодеем. Младенчество, юность, восприимчивая, устремленная, с религиозным взором, смотрящим вверх, ничего не считает собой и отдается наставлениям, текущим со всех сторон. Но семидесятилетний мужчина и женщина полагают, что все знают, они изжили свою надежду, они отказываются от стремления, принимают действительное за необходимое и свысока разговаривают с молодыми. Пусть же они станут органами Святого Духа; пусть они будут любовниками; пусть увидят истину; и их глаза возвышаются, их морщины разглаживаются, они снова благоухают надеждой и силой. Эта старость не должна закрадываться в человеческий разум. В природе каждое мгновение ново; прошлое всегда проглатывается и забывается; только пришествие священно. Нет ничего надежного, кроме жизни, перехода, энергетического духа. Никакая любовь не может быть связана клятвой или заветом, чтобы защитить ее от высшей любви. Нет истины столь возвышенной, но завтра в свете новых мыслей она может оказаться тривиальной. Люди хотят осесть; только в той мере, в какой они неустроены, для них есть надежда.

Жизнь — это череда сюрпризов. Мы не угадываем сегодня настроение, удовольствие, силу завтрашнего дня, когда созидаем свое существо. О низших состояниях, о рутинных и разумных действиях мы можем кое-что сказать; но шедевры Божии, тотальные ростки и всеобщие движения души он скрывает; они неисчислимы. Я могу знать, что истина божественна и полезна; но как это поможет мне, я не могу предположить, ибо _так быть_ является единственным входом _так знать._ Новое положение прогрессирующего человека имеет все силы старого, но все они новые. Он несет в своем лоне все энергии прошлого, но сам является выдохом утра. Я отбрасываю в этот новый момент все мои когда-то накопленные знания, как пустые и напрасные. Теперь впервые мне кажется, что я что-то знаю правильно. Самые простые слова — мы не знаем, что они означают, кроме как когда любим и стремимся.

Разница между талантом и характером заключается в ловкости, чтобы сохранить старое и протоптанное, и в силе и мужестве, чтобы проложить новый путь к новым и лучшим целям. Характер создает подавляющее настоящее; веселый, решительный час, который укрепляет всю компанию, заставляя их увидеть, что многое возможно и превосходно, о чем не думали. Характер притупляет впечатление от отдельных событий. Когда мы видим победителя, мы не задумываемся ни об одном сражении, ни об успехе. Мы видим, что преувеличили трудности. Ему было легко. Великий человек не конвульсивен и не мучим; события проходят над ним без особого впечатления. Иногда люди говорят: «Посмотрите, что я преодолел; видишь, какой я веселый; посмотрите, как я восторжествовал над этими черными событиями». Нет, если они до сих пор напоминают мне о черном событии. Истинное завоевание заключается в том, чтобы заставить бедствие померкнуть и исчезнуть, как раннее облачко незначительного результата в столь большой и развивающейся истории.

Единственное, чего мы ищем с ненасытным желанием, — это забыться, удивиться из приличия, потерять вечную память и сделать что-нибудь, не зная как и почему; короче, нарисовать новый круг.